Самая красивая и загадочная актриса современной Европы Моника Беллуччи приехала в Венецию совсем ненадолго - чтобы представить фильм Терри Гиллиама "Братья Гримм", в котором она сыграла роль злой королевы. С Моникой Беллуччи посчастливилось побеседовать обозревателю Газеты Антону Долину. - Вот вы наконец даете интервью не в Штатах или во Франции, а на исторической родине, в Италии...
- А вы из России? Я была там однажды, три дня провела. Участвовала в рекламной кампании Cartier.
- И как вам?
- Очень понравилось! Но было так мало времени... Весело было. А люди мне показались очень закрытыми.
- Россия вам не напомнила о сказках братьев Гримм?
- О нет, что вы! Ничего общего.
- А где-то встречали что-то похожее на мир Терри Гиллиама?
- Нигде и никогда. Реальный мир нельзя сравнивать с миром, выдуманным Терри. Реальность куда ужаснее самой страшной и жестокой сказки. Именно поэтому кино вдохновляется реальными фактами, а не наоборот.
- Но "Братья Гримм", похоже, отношения к реальности не имеют вовсе...
- Да, это волшебное зелье из разных сказок, каждая из которых внушает страх и будит фантазию. В этом фирменный стиль Терри Гиллиама, проявившийся еще в "Приключениях барона Мюнхгаузена" и "Бразилии", моих любимых его фильмах. Моя героиня - одна из самых интересных: ей удалось вывести формулу бессмертия, но она забыла наложить на себя заклятие вечной молодости и красоты! В каждой сказке есть скрытый смысл, в каждой спрятана метафора. Моя сказка - о том, что люди слишком сильно верят в имидж, а когда этот миф разрушается, весь мир крушится вместе с ним. Все мы - каждый по-разному - жертвы тщеславия. Особенно актеры (смеется).
- У вас в детстве какая сказка была любимой?
- О, многие! "Красная Шапочка", "Спящая красавица", "Белоснежка". Но теперь я поняла, что сказки созданы не только для детей, но и для взрослых. У нас, взрослых, свои сказки.
- А какая сказочная героиня вас вдохновила на создание образа королевы-ведьмы?
- Конечно, королева-мачеха из "Белоснежки". Это классика. "Свет мой, зеркальце, скажи, кто на свете всех милее..." Все сегодня одержимы красотой и молодостью. Мне повезло, я не голливудская, а европейская актриса и потому чуть в стороне от этого безумия. У нас в Европе полным-полно потрясающих актрис - Катрин Денев, Фанни Ардан, Натали Бай, Шарлотта Рэмплинг, Изабель Юппер... Всем им от сорока пяти до шестидесяти, все активно работают в кино, все играют провокативные и рискованные роли, напрямую связанные с их сексуальностью. В Голливуде это не так. После сорока лет ты входишь в другую возрастную категорию и уже не считаешься молодым.
- В "Братьях Гримм" довольно отчетливо проводится мысль о том, что красота - лишь своеобразная маска, за которой скрывается личность...
- Да, мы с Терри говорили об этом. Это мне и нравится в фильме больше всего: он насквозь ироничен. А за иронией, как водится, скрывается драма. Думаю, мы можем почувствовать это специфическое соединение в каждом фильме Гиллиама. В "Бразилии", в "Страхе и ненависти в Лас-Вегасе"... За фантазиями Терри скрывается неординарный ум. Поэтому "Братья Гримм" - нечто большее, чем прекрасное видение. Это еще и умное и культурное кино. Терри - американец, но человек европейской культуры. В его фильме даже за пеленой спецэффектов всегда можно увидеть актерскую работу - Мэтта Дэймона, Хита Леджера, Джонатана Прайса, мою. За те двадцать минут, что я провожу на экране, я играю массу всего: молодую королеву, старую, обольстительную, жестокую. Когда я думаю, соглашаться ли на тот или иной проект, прежде всего задаю себе вопрос: будет ли мне там что играть? И это куда важнее подсчета минут на экране.
- Вы работали с самыми разными и весьма интересными режиссерами. Однако итальянцев среди них не так уж много...
- Вы правы, сама я итальянка, но сейчас непросто найти что-то приличное в итальянском кино. Времена нынче не те, что прежде. Было время, когда работали в кино такие люди, как Феллини, Росселлини, Висконти, де Сика. Тогда София Лорен, Джина Лоллобриджида, Клаудиа Кардинале и другие итальянские актрисы приезжали в США уже известными на весь мир - благодаря итальянским фильмам! Сегодня такое невозможно. Поэтому, если хочешь прославиться и просто сделать успешную карьеру, работать надо везде, как я и делаю: во Франции, в Штатах, в Италии и других странах Европы.
- Не боитесь рискованных проектов? Работать с Гиллиамом - уже риск.
- Не боялась ли я работать с Гиллиамом? Да я бы ему капуччино подносила и была бы довольна - только бы позвал! Не так часто доводится работать с кем-то настолько одаренным и умным.
- А другая рискованная работа - роль Марии Магдалины в "Страстях Христовых" Мела Гибсона - что-то изменила в вашей жизни?
- Да нет, ничего особенного. Хотя, безусловно, приятно сняться в настолько успешном фильме. Этот проект казался рискованным. Все меня отговаривали: "Кино даже не на английском, вы никогда не найдете дистрибьюторов! И зачем нужен еще один фильм об Иисусе?" Но когда я встретилась с Мелом Гибсоном, он мне сразу понравился. И я поняла, что он талантливый режиссер. "Страсти Христовы" - очень сильный, откровенный и честный проект. Я сама не католичка, я агностик. Я не пытаюсь объяснить то, что объяснению не поддается. Но Марию Магдалину я сыграть хотела. Это классическая роль.
- Бывало, что вам предлагали рискованный проект, а вы отказывались?
- Я отказываюсь только в том случае, если проект мне неинтересен, а риск тут ни при чем. Такое часто случается. Если бы одновременно с Мелом Гибсоном мне сделал предложение продюсер большого голливудского фильма, где надо было бы бегать по стенам и бить кому-нибудь морду, я бы тут же отказалась. Даже если бы там была, в отличие от "Страстей Христовых", центральная роль.
- А что должно быть в фильме, чтобы вы согласились?
- Фильмов должно быть много, чтобы было из чего выбирать. Пока так в моей жизни и происходит. Не знаю, надолго ли это. Но риск я люблю: "Необратимость", "Страсти Христовы"... Мы боимся риска, как дети боятся страшных сказок, но страх лишь делает то, чего ты боишься, более соблазнительным.
- У вас есть любимые роли?
- Нет, мне они нравятся все. Даже в тех фильмах, которые не увидели свет или провалились в прокате. Каждая следующая работа позволяет тебе профессионально расти, а это важнее всего.
- Возвращаясь к вопросу одержимости красотой... Вы - признанный секс-символ, эталон красоты для огромного количества людей по всему миру. Вы как к этому относитесь?
- Быть красивой совсем просто. Изящная сумка, дорогие туфли, платье. Я не делаю ничего особенного. Приезжаю в гостиницу, открываю багаж, раскладываю свой гардероб, а там у меня Versace, Dolce & Gabanna, Dior… Надеваю что-нибудь, и - готово! Никаких усилий к этому не прикладываю. В Венецию или Канны меня заносит редко, два раза в году в лучшем случае. Остальное время я дома со своей дочкой или на съемках. В обоих случаях надеваю что-нибудь вроде футболки и джинсов.
- Что вы считаете главным свершением за последние года два?
- То, что я забеременела и родила дочку. Ее зовут Дэва - так называли духов в индийской мифологии... Я родила ее, кормила грудью сама, прекратила только пару месяцев назад. Я поняла, что гораздо сильнее и выносливее, чем думала. Не спала по ночам, ездила по миру, работала беспрестанно. Хотя вообще-то мы, актеры, везучие, можем детей повсюду за собой возить. Если ты доктор, или юрист, или журналист, тебе с этим гораздо сложнее. Когда я снималась у Бертрана Блие, дочке было три с половиной месяца и я просто оставляла ее в трейлере. Снималась в очередной сцене и - кормить ребенка, и так каждые два часа. Она и сейчас со мной. Просто здорово!
- Какие сказки будете ей читать, когда подрастет?
- Сейчас она слишком маленькая, об этом думать рано. Когда вырастет, буду читать ей все подряд.
- С чего начнете?
- С "Тарзана" (смеется). Обожаю "Тарзана".
- В Германии детям обычно читают братьев Гримм, во Франции - Шарля Перро. А в Италии?
- Их же и читают. У нас нет таких известных собственных сказочников. Я в детстве читала ту же "Красную Шапочку", что и дети во всем мире.
- А "Пиноккио" Карло Коллоди?
- О, "Пиноккио", браво! Я и забыла. Но я не могу сказать, что на нем выросла. Я его поздно прочитала. Мне тогда лет двенадцать-тринадцать было.
- А с какого фильма начнете?
"Необратимость" (смеется). Шутка. На самом деле начну с "Астерикса и Обеликса: Миссия Клеопатра".